| |||
|
| Биография |
| Если бы Игги Попа не было,то и небыло рок-н-ролла.Таких, как он, немного. Наверное, их только двое — Дэвид Боуи и Лу Рид. Во-первых, все они друзья, во-вторых, музыка у них немножко похожа.Еще о их стиле, образе жизни и конечно дружбе. |
| О повадках и привычках рептилий |
|
Если бы Игги Попа не было, рок-н-ролл, наверное, был бы для нас еще большим мифом. Нам, бедным, и так ничего реального не осталось — красивые сказки про полночные телевизоры, вылетающие из окон отеля, волосы длинно-жемчужные и шаманизм. Только мы в это все равно не верим: может, оно и было, но того места, где оно было, никогда не существовало. Те, кто дожили до наших времен и, наверное, могут доказать, что Хендрикс в самом деле был обычным человеком, Брайан Джонс пил водку таким же в точности горлом, что и у нас всех, а Моррисона тоже кусали комары, сами мифологизировались и покрылись алмазной пылью. Боуи и МакКартни вам ничего не расскажут, они просто посмотрят вам в глаза своими бездонно-всепоглощающими окнами и сторожевыми башнями — и все, вы, можно сказать, труп. В духовном смысле — спать не сможете, питаться через трубочку будете. С Игги гораздо проще — он свой, родной, домашний. Старый, правда, исхудавший и угрюмый. Но — жил тогда, все помнит, да еще, скорей всего, был первым панком. Тот факт, что Игги жив до сих пор (страшно подумать — альбом выпустил), конечно, портит идеальную рок-н-ролльную картину. Но, честно говоря, эта испорченная картина гораздо веселее и красочнее той, что могла бы висеть на вашей стеночке среди мертвых и дьявольски красивых рокеров. Испорченность всегда была основной Вещью Игги. Наверное, поэтому его многие недооценивали. Те, кто слушал "тяжелый рок" и кощунственно смешивал DEEP PURPLE с LED ZEPPELIN, считали его чуть ли не клоуном — так, дитятко развлекается, несерьезно. Хиппи и панки слишком злостно ограничивали себя своими же рамками, к тому же их время прошло настолько стремительно, что им некогда было определять, что это за музыка и кому ее полагается воспринимать. Неудивительно, что именно на нигилиста Игги "клюнул" славянский режиссер Эмир Кустурица, посчитав музыканта способным к вокальному воплощению народных сербских мелодий (фильм "Arizona Dream", давший широким массам песенки Горана Бреговича "In The Death Car" и "TV Screen") — было в Игги что-то диковатое, немэйнстримовое, антиамериканское. Именно с подачи его хрипло-пропитого вокала Балканские мотивы были безболезненно восприняты американским сознанием.…
Он все время забегал вперед. То, что он записывал в 79-м году, идеально вписалось в трэшевую химическую эстетику Уэлшевского "Трэйнспоттинга". То, что делали STOOGES в 60-е, не смогли повторить ни одни самые превонючие панки 80-х (про SONIC YOUTH я молчу, они не были панками). Если Игги менялся — то органично и естественно: его последняя работа выполнена в стилистике ранних STOOGES с вкраплениями хардкора и хэви-метала — и это звучит не так мумифицированно, как страдальческие потуги Элиса Купера изобразить что-то в духе Трента Резнора. Таких, как он, немного. Наверное, их только двое — Дэвид Боуи и Лу Рид. Во-первых, все они друзья, во-вторых, музыка у них немножко похожа. То Лу для Игги что-нибудь напишет в альбом, то Боуи учит его не принимать наркотики. Все трое в определенном смысле опережали свое время и меняли имидж раз в полгода. Но раз уж речь идет об Игги, оставим в покое его братков и займемся препарированием игуан, аккуратненько разматывая кишечные ленты десятилетий и облизывая колючий хребет изголодавшимся по грязной рок-н-ролльщине языком. |
| STOOGES |
|
James Jewel Osterberg (написание фамилии почему-то зверски варьируется), то есть Джим, родился в Детройте, но стопроцентным американцем не был — его мама была англичанкой. Маленький Игги (в середине 60-х он решил, что его теперь будут называть Игуаной, потому что Игуанами называлась первая приютившая его группа) играл в школьных группах на барабанах. Успеха, естественно, не было — а Игги, похоже, именно этого и добивался, потому что самоуверенно бросил родной город и учебу в университете и уехал в Чикаго, чтобы радоваться жизни с другом-музыкантом Сэмом Лэем. (Сэм тогда уже успел поиграть в HOWLIN' WOLF). В Чикаго паренек становится Iggy Stooge и, новорожденный, возвращается на родину. Группу, которую Игги намеревался вести за собой по тернистому пути к славе, назвали первоначально THE PSYCHEDELIC STOOGES, но вовремя решили, что это слишком кичево и не прикольно — тогда все были психоделическими. В группе играл Ron Asheton (до этого он играл по подростковым клубам на гитаре, в силу подходящей внешности притворяясь Брайаном Джонсом), на барабанах стучал его брат Скотт. Дебют у ребят состоялся аккурат в Хэллоуин — уже тогда на сцене Игги (который ни на чем играть толком не умел, даже на барабанах к тому времени уже разучился) вообразил себя Джимом Моррисоном и довольно умело перерабатывал этот образ в своем сознании, выдумывая новые сценические глюки и накачиваясь разноцветными пилюльками. В 67-м с группой подписала контракт Electra (видите, и тут Моррисон), благодаря чему мы сейчас ее и слушаем. Дебютный альбом STOOGES (69-й год) продюсировал Джон Кейл из тех же VELVET UNDERGROUND. Диск продавался никудышно, отчего группа озверела и начала творить на сцене такое… что следующий альбом "Fun House" стал хитом — монотонная музыка, в духе раннего Лу Рида, с примесью того, в чем позже будут копаться SEX PISTOLS, с демонической скромностью в духе KINKS и дикостью WHO — жесткий бит, грязная полуразложившаяся гитара — табулатуры и аккордов не разобрать, плюс развязный, почти моррисоновский вокал. Если дебютный альбом группы был довольно попсовым, то этот был немного фанковым и приджазованным (в том смысле, в котором понимал и имел джаз Фрэнк Заппа). Знаковой осталась песня "1970" — экстатический гимн с безумным и авангардным саксофонным соло (тогда группа присмотрела себе саксофониста Стива МакКэя), и предсмертными воплями а-ля DOORS "The End". "LA Blues" — из любви к Джону Колтрэйну, именно этой песней ребята хотели показать свои оригинальные корни. Они понимали, что рок-н-ролл должен быть грязным и блестящим. Энергетика же у STOOGES была такая, что даже теперь самый избалованный эмтивишный меломан рискует оцарапаться. Что-то подобное пробовали изображать ROLLING STONES, но их испортило влияние "битлов" — все, что они тогда делали, неосознанно было либо в противовес чистеньким ливерпульцам, либо чтобы быть как они ("Их сатанинские величества" как ответ на "Сержанта Пеппера"?). STOOGES же были независимыми, психоделическими, вульгарными пофигистами. Все, что они хотели сделать — это добиться уникального звучания и не быть ни на кого похожими. Им было совершенно до лампочки, под кого следует подстраиваться и кого надо затмевать — в мэйнстрим они так и не вошли, но народ от них был в экстазе: они были слишком странными, чтобы любить их открыто, и слишком милыми, чтобы ненавидеть их тайно. Когда все тащились от калифорнийской блюз-сцены, эти психи слушали раннего Фрэнка Заппу, Рави Шанкара и духовую музыку тибетских монахов. "Любую странную музыку. Электронную, необычную. Григорианские хоралы, например. У Игги была пластинка, он был от нее в восторге. Мы брали эту григорианскую и буддистскую музыку, добавляли туда чего-то от STONES и BEATLES, и смотрели, что получится. Потом добавляли свое безумие и личный опыт. Ведь когда ты не умеешь играть, ты не ограничен стилем. Почти все УЧАТСЯ играть на каком-то примере, по каким-то шаблонам. А когда твой разум открыт, неведение есть благо, и из тебя исходит в самом деле интересная музыка!" — вспоминал Рон на старости лет. Размытое звучание гитар, примитивные барабанные партии и истерические Иггины вопли вызывали благоговение. Поначалу группе было даже сложно перестроиться с импровизационного формата и записать для "электры" альбом, состоящий из песен и риффов.
Из якобы неумелого стиля группы вышел знаменитый постулат о "трех аккордах" и прочие панковские клише поведения. Игги размазывал по себе кровь, сырое мясо и ореховое масло, прыгал со сцены в толпу (говорят, что это он изобрел stage-diving), тушил об себя сигареты, был периодически арестовываем за непристойное поведение на сцене и глотал транквилизаторы. Для современников он был чем-то вроде клоуна, шок-рокера по-нашему. В то время, как музыканты группы понемногу учились играть (в процессе концертов), Игги занимался самодеструкцией и совершенствовал свое сценическое безумие. От его шуток гитарист так смеялся, что забывал аккорды. Одна из историй подобного рода практически повторяет инцидент с DOORS в Майами, когда Джимми якобы демонстрировал всего себя без остатка. На одном из концертов Игги был облачен в обтягивающие штаны из винила. Паренек, естественно, много двигался — то сальто, то шпагат, то stage-diving. Естественно, к середине концерта хлипкие штанишки порвались в самых интересных местах, отчего Игги разочарованно удалился за сцену, на ходу стягивая с себя лохмотья и матерясь. Через минуту он вернулся с каким-то вуалевым полотенцем, небрежно замотанным вокруг талии — ничего другого не нашлось. Среди зрителей, как назло, была дочка местного начальника полиции. Бедная невинная идиотка побежала куда глаза глядят и начала вопить, что на сцене — голый человек. Отец девочки вспылил, собрал толпу товарищей и пошел "мочить" Игги. К счастью, старичок-секьюрити (вот такие тогда были старички) выполз на сцену и предупредил Игги о скоростном начале сезона охоты на игуан… Группа сидела в гримерке и нервно курила, ожидая полиции. "Мы ничего не сделали плохого! И мы это знали, — вспоминали они. — Но все равно было страшно!". Тут в гримерку ворвалась толпа вооруженных копов и начала орать: "Где Игги?". "Извините, сэр, мы не знаем, сэр, — промямлил барабанщик. — Вот только что был здесь — ан, уж и нет его. Ушел, наверное, куда…." Копы посовещались и выдали: "Пока мы его не найдем, вы все объявляетесь арестованными!". Для любого молодого человека тех времен — да еще с полными карманами марихуаны — это звучало как приговор. К счастью, в гримерку вбежал еще один страж порядка и сказал, что все в порядке, Игги был выловлен в момент перебежки из каких-то кустов в автомобиль. Из каталажки его вызволяли родители. Обрадованный творческими успехами Игги тут же подсел на героин (видимо, очень тесное общение с "вельветовской" Нико начало сказываться), чтобы не терять свою связь со временем (такое время было). После этого группа распалась и музыканты ее поуходили в разнообразных направлениях. В основном, все дороги тоже вели к героину, так что все они шли, в общем-то, одним путем. Поэтому вторая, обновленная версия STOOGES целых два года не могла подписать контракт, а Игги безуспешно пытался слезть с героина, потому что связь со временем начала слишком интенсивно сдавливать его тоненькую шейку. Спас Боуи. Когда Игги решил, что надо что-то ДЕЛАТЬ (он просто вел себя как дурак, на самом деле он неплохо соображал), он двинулся в Нью-Йорк. Там проживал Дэвид Боуи. Тогда он был Зигги Звездной Пылью и источал милосердие и доброжелательность. Впрочем, на человека он тоже был мало похож — Рон вспоминает, что когда музыканты находились в студии Боуи, он так и не врубался в реальность всего происходящего. Понимая, что его присутствие на альбоме спасет молодую игуану от вымирания, Боуи спродюсировал диск "Raw Power" (музыканты пробовали продюсировать его сами — вышла ерунда, и они позвали Дэвида) — получился прозрачно-истерический глэм-панк, замешанный на классическом блюзе и американском фолке. Чтобы этого достичь, над Игги приходилось издеваться — Боуи практически заставлял его сутками сидеть в студии и записывать песни, записывать песни, играть, играть, мать твою, пить молоко и играть… Сразу появились какие-то компании и менеджеры, новый контракт и серия концертов. Сам альбом оказался весьма приличным, пусть его и считали провалом, мол, Боуи испохабил девственную чистоту STOOGES своей неподъемной гениальностью. Зря. Про STOOGES еще долго вспоминали. В конце 70-х все уважающие себя панки ориентировались на их саунд, почти все считали себя обязанными перепеть что-нибудь из STOOGES. Такие группы, как SONIC YOUTH и MUDONEY на основе наследия этой (уже культовой, естественно!) группы создали совершенно новое ответвление насквозь альтернативного рока. Гитарист PEARL JAM честно признается, что его герой — Рон Эштон (сам Рон по этому поводу сказал: "Этот чувак на лет 10 меня младше. Он миллионер, а у меня на счету каких-то сто долларов. Конечно, классно, что он меня помнит, но, черт побери, я же в том же самом стиле играю лучше! Я играю круче чем ты, приятель! Но у меня не было возможностей, у меня не было шанса!"). Развалились же они из-за того, что Боуи не воспринимал группу как четырех личностей, направив все силы на то, чтобы сделать Звездой одного Игги, в котором он якобы видел большое будущее. Остальных музыкантов он попросту не замечал. Естественно, что Игги постепенно стал той самой звездой, а музыканты ушли своей дорогой (Рон стал снимать фильмы, например), и о них помнят только преданные фэны STOOGES. Братья Эштоны честно говорят, что не воспринимают соло-альбомы Игги и жалуются, что на самом деле он никогда и не был их настоящим другом. Но когда Рон говорит об Игги, он по-прежнему называет его Джимом… Возвращение От наркотиков его спас опять же Боуи. Под давлением его неземной ауры Игги немножко пришел в себя, уехал на какие-то гольфовые поля, чтобы погонять мячик и подумать. Было два варианта - сдаться властям (употребление, хранение и прочее) или пойти подлечиться. Подумав, пошел сдаваться в клинику для наркоманов (по совместительству это была еще и психушка, естественно), что повлияло не столько на состояние здоровья, сколько на творчество - музыка стала еще более самодеструктивной. До этого худенький и иссушенный всяческими диетами и кислотами Игги устраивал на сцене бешеные перформансы, вгоняя народ в транс. Он меланхолично разрезал себе кожу на груди осколками бутылок (ну вот мы и разобрались, кто это первым придумал, а то: Мэнсон, Мэнсон…), сам себе выбивал зубы микрофоном, искренне стараясь протолкнуть его поглубже в глотку. Светская жизнь его проходила в радостно-коматозном состоянии - представьте ситуацию: очередная послеконцертная вечеринка, на нее является Игги, достает пакет с наркотой, сжирает его и отключается практически намертво, выпустив изо рта лужицу зеленоватой слюны. Через полчаса он приходит в себя, бодро поднимается, накидывает пальто и, бормоча что-то вроде: "Хорошая вечеринка, спасибо, чуваки, клево, и эти ваши таблетки тоже классные", удаляется. Про все это, придя в себя, он написал cамокритический и бешеный альбом "Idiot". Достоевского читал, наверное. "Идиот" получился мрачно-электронным и очень болезненным (такую патологическую музыку тогда никто не делал) и стал особо актуальным к концу 90-х (честно, кажется, что похожего звучания пробовали добиться ранние британские SUEDE!!!): царапающийся звук, героиновый шик, глэмовый пессимизм, спокойные извращения… Хитом стала мрачно-наркоманская & |
| вернуться на главную |
| фан клуб Девида Боуи |
| Clik Here!-официальные сайты любимых групп и музыкантов.Foto ART |
| Напишите мне |
Сайт управляется системой uCoz